Как и обещала - по теме родов я решила написать не один, а несколько блоков постов, так как не представляется возможным объять все стороны этой темы одномоментно. Сегодня, вместо большого текста с теорией - я хочу представить Вам картину из реальности многих мам, чтобы максимально наглядно донести всю иронию и звенящий абсурд подобных ситуаций. Итак, женщина в возрасте 36 лет готовится стать мамой, это ее первый ребёнок, не стану придумывать ей имен, в этом повествовании я называю ее ‘Она’. Она приходит на свой рутинный приём в женскую консультацию на сроке беременности 36 недель. Медсестра сообщает ей, что врач хочет сделать УЗИ ⚠️. Она не планировала УЗИ на этом этапе, но решает, что, по крайней мере - так она сможет ещё раз взглянуть на своё маленькое чудо, и соглашается. Во время УЗИ она слышит «Ого! Как растёт этот малыш, уже большой! Если так пойдёт и дальше - нам, скорее всего, придётся Вас стимулировать в 39 недель, чтобы избежать травм для ребёнка в процессе родов позже. ⚠️ Она смущена и обескуражена, потому что неоднократно читала о рисках синтетической стимуляции, но уговаривает себя не спорить с врачом - ведь ‘врач знает как лучше’.

На приёмах в 37 и 38 недель ситуация повторяется.... Еженедельные осмотры и УЗИ предписаны женщине ‘ее возраста’, и ей не приходит в голову, что ‘можно как-то по-другому’, с учётом того, что ее беременность протекает легко и нет никаких обоснований для усиленного мониторинга. ⚠️ Вновь и вновь ей повторяют ‘ребёнок слишком крупный!’. На приеме в 39 недель врач появляется с весьма решительным настроем и сходу спрашивает у нее - ‘хотела бы она взять на руки своего малыша уже сегодня?’ Врач сообщает беременной женщине, что ребёнок - крупный, а таз у женщины ‘маловат’ и важно избежать травмирования ребёнка, что, ‘бесспорно произойдёт, если Вы будете ждать естественного начала родов’. ⚠️ В подавленном состоянии, но все ещё беспрекословно доверяя врачу, она возвращается домой, чтобы собрать свою сумку для пребывания в госпитале и приезжает обратно через 2 часа. Ей сообщают, что для начала ей администрируют ‘кое-что для подготовки шейки матки к раскрытию’ и это будут капать в течение 12 часов, а затем ей поставят капельницу с искусственным окситоцином (pitocin) на следующий день. Она волнуется, у неё не очень получается расслабиться и ночью она плохо спит. Наутро при осмотре устанавливается, что достигнуто раскрытие в 2-3 см. Ей ставят капельницу с питоцином. Изначально тело никак не реагирует и через несколько часов медсестра повышает дозу каждые 15 мин - женщина постепенно начинает чувствовать схватки. Одной капельницей она связана с одним аппаратом, две другие трубки прикреплены к ее животу. Она не была готова к такому, ей не говорили, что в случае искусственной стимуляции она должна быть под постоянным наблюдением приборами. Она интуитивно хотела свободно двигаться и принимать удобные позы, слушая своё тело... ей пришлось скорректировать свои ожидания и подправить свою мысленную картинку. Довольно быстро схватки начинают идти все чаще, пока они фактически не начинают ‘спотыкаться’ одна об другую - тогда приходит медсестра и снижает дозу в капельнице. Понемногу интенсивность прихода схваток падает, но они все равно остаются очень сильными, что требует от ее тела огромных ресурсов и сил. Через какое-то время схватки становятся ‘слишком редкими’ по мнению медсестры и она вновь увеличивает дозу питоцина. Этот сценарий повторяется несколько раз, пока, наконец, опытным путём медсестра не ‘нащупывает оптимальную отметку’...

После нескольких изнуряющих часов на этих американских горках, которые форсированно трепали ее тело, медсестра объявляет, что нужен осмотр шейки, и прокламирует, что изменений в раскрытии почти нет. Она эмоционально подавлена. И она вновь собирается с силами на новый виток, да и какой у неё уже выбор на этом этапе? Так рассуждает она про себя... доза питоцина в капельнице опять увеличивается. Прошло 24 часа с момента ее приезда в госпиталь, ее врач приходил к ней мельком только сразу после ее поступления. Она очень устала и голодна - ведь она не ела ничего за все это время, потому что - опять же - никто не предупредил ее о том, что во время стимуляции есть нельзя. Ещё 12 часов и пара смен персонала, включая ее врача и, наконец-то - 5 см! Медсестра постоянно заходит, чтобы взглянуть на показатели на экране. Врач и акушерки начинают ‘выражать обеспокоенность’ за благополучие малыша. Они сообщают ей, что для получения более точных показателей они собираются прикрепить датчик к его головке ... для этого они прокалывают ей пузырь. Теперь к ней прикреплён ещё один провод, зафиксированный на ее ягодице. Вскоре ей вкалывают эпидуральную анестезию - она истощена и больше не в состоянии выдерживать интенсивность схваток, вызываемых синтетическим веществом в отрыве от всех остальных гормонов, которые участвуют в родах при естественном процессе. Внезапно ее давление падает и сердцебиение ее малыша падает синхронно с ней. Звенит сигнал тревоги и на неё надевают кислородную маску. Довольно быстро показатели нормализуются, но и она, и отец малыша эмоционально вымотаны (что уж говорить о ребёнке! Триггеры психосоматики запущены). Акушерка - чудесная женщина, она обращается с ней с таким вниманием и заботой... Наконец, приходит врач - другая, но из этой же команды. Как и акушерка, врач тоже весьма учтива и, в целом, добродушно настроена, всеми силами старается подбирать слова так, чтобы не встревожить роженицу. Ласково и по-доброму врач сообщает ей, что ребёнок, ‘по-видимому застрял в ее тазовой области, потому что ее бёдра не подходят для ее малыша размерами’. Ей объясняют, что малыш не очень хорошо переносит все происходящее и врачи полагают, что следует перейти к плану Б. Они выражают своё понимание того, что она совсем не хотела так рожать, но ‘иногда нужно поступать не как хочется, а как надо, особенно если это безопаснее всего для ребёнка’. 20 минут спустя на свет появляется ее малыш - его достают из мамы хирургическим путём и... он весит 3кг 600 г. Она смотрит на своё чудо и говорит еле слышно ‘он, оказывается, совсем не большой.’ Хотя и бОльший вес и размер не являлись бы проблемой при грамотном подходе к родам. Этой семье никто не рассказал заблаговременно о том, что риск кесарева сечения при искусственной стимуляции родов увеличивается на 50% или что стимуляция существенно повышает вероятность проживания ребёнком критических состояний в родах. Им также не сказали, что ‘большой ребёнок’ - не является медицинским показанием к стимуляции питоцином. На 1 ребёнка, кому с помощью комбинации ‘стимуляция-КС’ реально удастся предотвратить повреждение нерва вследствие смещения плечевого сустава во время родов, приходятся 3700 кесаревых, которые не оправдывают себя. Персонал роддома был приветлив и заботлив с этой женщиной от начала и до конца. Они ни словом, ни жестом не унизили ее и не перешли границы уважительного обращения. Они заняли очень понимающую позицию и искренне старались ее поддержать. Однако, и в большинстве случаев так и происходит - они планомерно ввели ее в заблуждение относительно каждого из шагов в этом каскаде вмешательств (естественно - без злого умысла, а ввиду своей парадигмы ‘медицинских родов’ и предписанной им последовательности действий). Она вернулась домой с чётким ощущением, что произошедшее - какая-то нелепая ошибка, но она винит себя и злится на себя за то, что не проговорила подобные сценарии с врачами, что молчала тогда, когда чувствовала, что хочет сказать твёрдое ‘Нет!’. Очень многие женщины после таких историй возвращаются домой с глухим чувством разочарования В СЕБЕ, подсознательно получив установку о том, что их тело ‘сломано’ и они ‘не справились’, хотя вся причина такого развития событий - в бездумном каскаде интервенций, бОльшая часть которых начинается с нежелания дать всему случится в своё отведенное время и с попытки ускорить появление новой жизни так, как если бы речь шла о цикле стиральной машины. О рисках прибегания к питоцину без объективных МЕДИЦИНСКИХ показаний женщинам должна даваться исчерпывающая информация, причём не в момент родов - это должно быть частью образовательной практики. Увы, часто можно слышать следующую позицию пост-фактум - в ответ на жалобы матерей им отвечают «главное, что с ребёнком все в порядке! Как все прошло - уже неважно». Однако, для ребёнка тоже есть свои последствия родов с питоцином, равно как и для ребёнка, рождённого с помощью КС, потому что эволюционно процесс рождения человека скрупулёзно выстроен природой определённым образом по вполне конкретным соображениям, не случайно. Но дело не только в этом. Дело ещё и в том, что в обществе сегодня состояние и чувства мамы после проживания вот таких историй обнуляется той самой фразой выше... и она остаётся наедине с собой и со своими чувствами обиды, вины, неполноценности, теряет связь со своим телом, сталкивается с отчуждением в адрес своего собственного малыша. Об этом необходимо говорить и эту практику пора менять. И нет, я не о том, что те, кто прожил роды с питоцином или КС НОРМАЛЬНО и без последствий для себя - должны почувствовать себя как-то странно, прочитав этот пост. Пост направлен на то, чтобы обозначить существенную проблему с этими процедурами, все больше вводящимися как норму, и не носит никакой осуждающей окраски. Но Окон Овертона сегодня в мире предостаточно, вводить в очередную ‘норму’ очередной хаос - дорога в сомнительное будущее для человечества, особенно когда речь идёт о нашем продолжении как вида и естественной способности женщин вынашивать и рожать детей.